Трагедия эпохи, мой отзыв на книгу Е.Водолазкина “Авиатор”

Что-то редко стали мне попадаться книги, которые не то, чтобы встали на отдельную полку в рядок самых любимых, но … которые хотя бы просто прочитала до конца! Нет, были, конечно, классные находки: “Клуб любителей книг и пирогов из картофельных очистков”, “Малавита”, “Белая голубка Кордовы”, но в последнее время в ридере зависли недочитанные разные экземпляры. Повисят-повисят, потом удаляю… И совсем уж подумала: всё моё лучшее прочитанное – позади, только старые книги – любимые, а сейчас – уже просто для приятного времяпровождения. Как вдруг!

Вдруг осенило прочитать книгу “Авиатор” Е. Водолазкина. И сразу поняла – моё!

Во-первых – и это действительно первое, что цепляет – авторский стиль, или если хотите – слог. Построение фраз и отдельных предложений таково, что , как говорится, ни убавить, ни прибавить:). Тот случай, когда обычные, многократно всеми применяемые слова выстраиваются таким образом, что слог становится особенным. Хотя, это конечно же – для меня особенным, а кто-то возможно ничего и не заметит. Но я люблю вот такие, скажем, обороты:

Спрашиваю у Гейгера:

– Так что же со мной все-таки случилось?

– Это, – отвечает, – вы сами должны вспомнить, иначе ваше сознание заменится моим. Разве вы этого хотите?

А я и сам не знаю, хочу ли я этого. Может, у меня окажется такое сознание, что лучше бы его заменить.

Второе – главный персонаж именует себя “жизнеописателем”. Он неоднократно, постоянно даже озвучивает свою точку зрения на историю, на воспоминания. И главное в его позиции – не глобальные исторические события, о которых и так более-менее всё известно, а личные наблюдения за жизненными, под час бытовыми мелочами. По его мнению, детское воспоминание о дачном самоваре или прочитанной любимой книге имеет большую ценность для конкретного человека, чем какая-нибудь историческая встреча. Может и утрированно, но в его воспоминаниях именно моменты прикосновений к любимому человеку, интонации и фразы – вот что вспоминается как счастье. И я согласна с этим полностью: нельзя пренебрегать мимолетными счастливыми мелочами ради какой-то эфемерной колоссальной идеи. Сложно объяснить это путанное чувство, но понимаю, что “жизнеописатель” – это тоже моё.

И, наконец, самое главное, можно сказать – оглушительное впечатление. Имею такое мнение: два жанра, прямо противоположных по направленности, востребованы читателями (равно, как и зрителями, если речь о фильмах) в одинаковой мере. Это комедия  и трагедия. Сейчас я речь веду только об одном из них – трагедии. Исторически жанр наиболее выпукло представлен двумя образцами (по моему субъективному мнению): античная трагедия Древней Греции и трагедии Шекспира.

А что сейчас? Бывают, конечно, драмы – к примеру Джоджо Мойес или Анна Гавальда – они очень хороши на мой взгляд. Но это такие себе драмы локальные, личные, а сами произведения – это всё-таки в большей степени “дамские романы”. Я уж не говорю о современных триллерах-детективах. Даже в лучших образцах такого рода трагедия присутствует не в виде накала страстей или психологических конфликтах, а просто как ловкий сюжетный ход, привлекающий внимание читателя. И уж совсем не говорю о чрезвычайно участившихся манипуляциях с книгами-антиутопиями. Как по мне, они-то весьма драматичны, но ещё гораздо более депрессивны и тягостны.

И вот на таком-то фоне вдруг появляется этот “Авиатор”. И не знаю как кто, а я восприняла его как глубочайшую, пронзительную трагедию. Трагедию целой эпохи, нескольких поколений. Читать было очень больно, печально, трогательно… И это нужные чувства, правильные. Хотя душа устала от давящей со всех сторон чернухи и хочет чего-то светлого, позитивчика, как я говорю:) Но и хорошая, Высокая трагедия – это тоже нужно для души. Собственно, это и есть духовность. Простите за пафос, но у меня уже всё.